Все свое - тащу к себе!

[led-i-veter]

Поднимаю старую запись с новыми исполнениями)
Мои исполнения со Слэш-фестов

3А/50 - D. Gray-man. Аллен/14ый. "Неужели ты все еще веришь этим людям?" А+

В этом мире все выглядит по-другому – может быть, опаснее, но и проще. По крайней мере, цепей здесь больше нет, и Аллен от души благодарен судьбе за эту маленькую поблажку. После того, что произошло в реальности, носить кандалы и наручники еще и здесь бы немного слишком.
Ссадины на запястьях болезненно ноют, а редкие капли крови проплавляют неглубокие ямки в снегу, окрашивая его в яркий красный цвет. Снег холодный и мягкий – Аллен зарывается в него ладонью, наслаждаясь тем, как немеет кожа и постепенно утихает боль. Сидеть в сугробе, должно быть, не слишком полезно, даже во сне, но сейчас ему все равно. После темной камеры сияющая белизна снежной равнины вызывает у экзорциста почти восторженное чувство. Если бы еще он был здесь один...
- Неужели ты все еще веришь этим людям? После всего, что случилось? - Музыкант стоит совсем рядом и задумчиво рассматривает кровавые следы на запястьях Уолкера.
Аллен поднимает взгляд на Ноя и плотно сжимает губы. Он мог бы просто отрезать "Да!" - потому что это правда. Мог бы сказать, что будет верить своим друзьям до последнего, потому что именно эта вера дает ему силы держаться. Мог признаться, что теперь у него гораздо больше причин не доверять самому себе, чем людям, которые, в общем-то, ни в чем не виноваты. И все это было бы правдой. Частью правды.
Потому что другая ее часть – это туманные намеки учителя о скрытой стороне войны, кошмарная история с Третьими экзорцистами, воспоминания Канды об экспериментах в Американском подразделении... И об этом тоже можно было бы рассказать.
Но у Неа слишком понимающая улыбка. Слишком похожая на ту, что часто появляется на губах самого Аллена – и поэтому экзорцист молчит. Он знает цену этой улыбке.
И эта протянутая рука – что угодно, только не предложение помощи.
Можно принять ее... Мимолетно удивиться, почувствовав живое тепло сквозь тонкую ткань перчатки, сильнее сжать пальцы – и резко дернуть на себя...
Черные волосы потрясающе смотрятся на снегу. Аллен прижимает Музыканта к земле, упираясь ладонями ему в плечи, и заглядывает в изумленные золотые глаза. Ему даже кажется, что в их глубине проскальзывает странное веселье – но невозможно сказать наверняка. Аллен ловит себя на мысли, что, по сути, совсем не знает того, с кем вынужден делить свое сознание.
"Я тот, кто разрушит все."
Уолкер на мгновение прикрывает глаза и глубоко вздыхает:
- Достаточно того, что я верю тебе – и поэтому не собираюсь… сдаваться. Мне не хочется, чтобы у этой войны был такой конец.

D. Gray-man. Линк|Аллен|14."С кем это ты всё время перед зеркалом разговариваешь?"

Порой миссия приводит экзоцистов в самые дремучие места – например, в эту Богом забытую деревушку на севере Франции. В подобной глуши трудно найти место для ночлега, и местная «гостиница» далека от звания «престижной», или даже просто «хорошей» – но выбирать не приходится. По крайней мере, в большом деревянном доме тепло, есть еда, мягкие постели и ванная, где можно смыть с себя грязь и кровь после трудной битвы.
Пока Аллен принимает душ, Линк стоит в коридоре, слушая шум воды. Слышно хорошо – дверь приоткрыта. Вообще, это разумно, конечно, но инспектор о таком не просил. Не было необходимости – потому что Аллен никогда от него не запирается. Не отворачивается, когда переодевается перед сном. Не стесняется. Совсем. Говарду даже кажется, что, если бы он зашел в ванную вместе с «подопечным», тот не возмутился бы. Просто улыбнулся и попросил... передать полотенце, к примеру. Или потереть спинку.
Говард на мгновение прикрывает глаза и усилием воли отгоняет от себя яркую картинку. Он не может понять, откуда в Уолкере такое непринужденное бесстыдство: от крайней невинности – или наоборот, искушенности? Если вспомнить, что со дня прибытия в Черный Орден Аллен ни с кем не завел отношений, даже отдаленно похожих на романтические, можно предположить первое. Если вспомнить, кто его учитель – второе.
О том, с чего вдруг его начали интересовать подобные вопросы, Линк предпочитает не задумываться совсем.
А еще Аллен словно не тяготится постоянным присмотром – или же умело делает вид, но Говард склонен верить в его искренность. Может быть, потому, что ему хотелось бы в это верить. В то, что его подопечный действительно относится к нему с симпатией.

***

После душа становится намного лучше. В голове проясняется, словно вместе с грязной водой в водосток утекают все навязчивые мысли, тяжелые воспоминания, усталость... Но некоторые вещи вода смыть не в силах.
Аллен надевает штаны, набрасывает влажное полотенце на плечи. Поворачивается к зеркалу. Стекло запотело, но даже сквозь испарину видна тень за плечом экзорциста. С некоторых пор она всегда там.
Аллен проводит ладонью по поверхности зеркала, стирая капли – отражение становится четче. Он не совсем понимает, зачем делает это. Может, потому что предпочитает смотреть врагу в лицо? Но врагу ли?
Тень за его спиной загадочно улыбается. Впрочем, она постоянно улыбается. А несколько раз поднимала руку, словно пытаясь прикоснуться к плечу Аллена – и экзорцист невольно вздрагивал, хотя не почувствовал при этом ничего.
А еще иногда тень словно начинает что-то говорить, но Аллен не слышит ни звука. Не понятно, почему. В Ковчеге все было совсем по-другому...
Аллен делает шаг вперед и прислоняется лбом к зеркалу, наслаждаясь мимолетной прохладой. Спрашивает вполголоса, почти не надеясь на ответ:
- Кто ты? Чего ты от меня хочешь?
- Уолкер? С кем это вы перед зеркалом разговариваете?
Аллен вздрагивает и резко оборачивается. Встречается глазами с вопросительным взглядом Линка и медленно выдыхает:
- Инспектор, вы меня напугали, - экзорцист едва заметно улыбается. - Я говорил сам с собой. Или вы видите здесь кого-то еще?
Говард мельком осматривает ванную и качает головой. Аллен старательно улыбается, хотя выходит не очень, и он сам это чувствует, но ничего не может с собой поделать. Потому что он - видит.
Если повернуться к зеркалу вполоборота, то картина открывается просто чудесная: он, полуголый, с мокрыми после душа волосами, хмурящийся инспектор за его левым плечом – и ухмыляющаяся тень за правым.
Аллен отводит взгляд и несколько секунд внимательно разглядывает кафель на стене. Неожиданное теплое прикосновение к плечу заставляет его обернуться.
- Мне кажется, вам стоит отдохнуть, - Линк говорит... мягко и заглядывает в глаза "подопечному". Как будто на самом деле заботится.
Аллен улыбается ему – на этот раз получается искреннее – и выходит из ванной вслед за инспектором. Уже на пороге он бросает последний взгляд на зеркало и замечает, как тень, словно с сожалением, качает головой.
Но возможно, ему просто показалось.

- Инспектор, неужели вы опять собираетесь спать на полу? Здесь довольно прохладно. И, по-моему, кровать достаточно широкая для двоих…

3А/27 - D.Gray-man. Кросс/Аллен. "Какого черта ты делаешь?.." R!
рейтинг немного ниже R

Аллен всегда знал, что его учитель – крайне непредсказуемый человек, но раньше его «непредсказуемость» выражалась разве что в величине очередного долга. А вот выволакивать ученика за шиворот из бара, заставляя бросить карты еще в самом начале игры, и чуть ли пинками гнать в гостиницу… Это было что-то принципиально новое.
- Какого черта ты делаешь, тупой ученик?
Пожалуй, Аллен еще никогда не видел Кросса таким раздраженным. Словно он никак не мог решить: злиться ему на своего ученика или же… беспокоиться о нем. Хотя употребить в одном предложении слова «учитель» и «беспокоиться» без уточнения «никогда не» подростку казалось чем-то фантастическим, но поведение Кросса сегодня определенно что-то такое напоминало.
- Я всего лишь зарабатывал деньги, - Аллен старался говорить уверенно, но под пронизывающим взглядом Кросса у него это не очень получалось.
- И кто же тебе подсказал такой интересный способ заработать?
- Никто, - Аллен упрямо вскинул подбородок. Он не совсем понимал причину столь бурной реакции Кросса – не из-за покера же он так бесится, в самом деле! – но оправдываться не собирался. Да и бесполезно это. - Просто, какая разница, что ставить на кон, если я все равно выиграю?
- Самоуверенный болван, - льдом в голосе генерала можно было заморозить Тихий океан. И еще осталось бы чуть-чуть на Индийский. - Да кого там вообще волновало, выиграешь ты или проиграешь?
- Но… - Аллен в недоумении нахмурился.
Кросс смерил внимательным взглядом сбитого с толку ученика и хмыкнул. Потом заговорил – уже намного спокойнее, с неприятной, словно издевательской интонацией:
- Запомни, глупый ученик. Если женщина – или же такой наивный идиот, как ты – ставит на кон себя, это значит, что она уже согласна лечь под игроков. И вопрос только в цене.
Полминуты в комнате царит тишина. Кросс не спускает глаз с ученика, Аллен мучительно краснеет и пытается уложить в голове шокирующее объяснение.
- Но я бы никогда…
- Ты думаешь, твое мнение там кого-то интересовало? – Кросс пренебрежительно усмехается.
Аллен невольно передергивается, вспоминая внушительные фигуры моряков из бара и представив, что было бы если… Подросток встряхивает головой, прогоняя эти мысли. Решительно заявляет – скорее для себя, чем для учителя:
- Я все равно справился бы. Чистая Сила…
- Что ты сказал? – Кросс перебивает ученика на полуслове. У генерала обманчиво мягкий тон и опасный блеск в глазах.
- Я бы справился!
- Что ж, - генерал угрожающе прищуривается и делает шаг к Аллену. - Похоже, хорошо усваиваются только уроки, прочувствованные на собственной шкуре. Так, глупый ученик?
Кросс смотрит в расширившиеся от изумления глаза ученика, усмехается и толкает его к кровати.
Сначала Аллен пытается сопротивляться, но сильная оплеуха заставляет его откинуться на подушку. В голове звенит, и он не сразу чувствует чужие руки, с силой сжимающие его запястья.
Аллен до боли прикусывает губу, пытаясь вернуть ясность мыслей. Он никак не может понять, неужели учитель действительно собирается… Кросс удерживает одной рукой запястья Аллена у него над головой, а второй начинает расстегивать рубашку, подросток нервно дергается, но бесполезно. Несколько пуговиц отрываются – Кросс, не глядя, бросает их на пол.
- Потом найдешь и пришьешь.
- Пустите! Я не… - Аллен пытается протестовать, но Кросс не желает его слушать. Он просто наклоняется и затыкает ученика поцелуем – грубо, нагло. Вламываясь языком в его рот и до боли сжимая подбородок. Не позволяя отодвинуться.
Аллен почти задыхается, когда учитель наконец отстраняется. А Кросс смотрит в испуганные серые глаза и усмехается:
- Ты говорил что-то про Чистую Силу? Может, активируешь ее?
Аллен молча отворачивается, утыкаясь в подушку. Он уже заранее знает, что это бесполезно. Чистая Сила реагирует на эмоции, для ее активации нужна уверенность и настрой на битву. А сейчас ему просто страшно и хочется не драться, а сбежать, исчезнуть, провалиться на месте…
А потом Аллен чувствует чужое бедро, жестко вклинивающееся между его ног, вынуждая раздвинуть их шире, и отчаянно дергается – но его только сильнее прижимают к кровати. Подростка уже трясет от всего этого – от неожиданности, от грубости учителя, от собственной беспомощности… Губы саднит от жестких поцелуев, болезненно ноют запястья – хватка у Кросса просто железная. И жутко даже думать о том, что же теперь будет. Как далеко все зайдет? Аллен стискивает зубы и зажмуривается. Вероятно, достаточно далеко. В конце концов, он хорошо знает учителя. Вот так совместить… приятное с полезным – вполне в его духе.
Аллен не сразу замечает, когда хватка на его руках вдруг становится слабее. И не успевает воспользоваться этим, чтобы вырваться – он пораженно замирает, чувствуя неожиданно мягкое прикосновение к своим губам.
Этот поцелуй совсем другой. Почти невинный – просто касание губ – и очень осторожный. Успокаивающий. Как будто извиняющийся и очень теплый – и от этого тепла тело расслабляется словно само собой. И почему-то очень хочется ответить. Аллен невольно подается навстречу…
Чужие губы исчезают. Аллен открывает глаза, сразу натыкаясь на взгляд учителя – неожиданно спокойный и даже слегка насмешливый. Значит, он не собирался…
Аллен медленно выдыхает. Ему все еще не по себе – от шока и облегчения – но теперь все происходящее выглядит немного по-другому. Подросток чувствует теплую тяжесть чужого тела. Щекотное прикосновение длинных волос Кросса к щеке. Слабый, приятный запах дорогого одеколона. И бедро, прижимающееся к его паху. И ему это почти… нравится.
Аллен краснеет и порывается отодвинуться – на этот раз его сразу же отпускают.
- Надеюсь, ты хоть что-нибудь понял, глупый ученик? – У генерала хриплый голос.
Аллен молча сидит на краю кровати и растирает запястья. И старательно отводит взгляд. Он просто не знает, что здесь можно сказать – и, главное, стоит ли?
А когда Кросс уходит, громко захлопывая за собой дверь, и Аллен остается в одиночестве, он пересаживается в кресло около окна. Обхватывает руками колени и задумчиво выглядывает на улицу.
Он знает, что теперь ждать возвращения учителя, скорее всего, придется до утра – и никак не может решить, чего он желает больше, чтобы Кросс как можно дольше не возвращался – или наоборот, вернулся поскорее?

NEW! 3А/27 - D.Gray-man. Кросс/Аллен. "Какого черта ты делаешь?.." R! Вариант 2 (продолжение первого)
Рейтинг R, пост-канон

Кросс не вполне уверен, будет ли считаться ли дезертирством исчезновение из Ордена на следующий день после праздника в честь победы – но, в любом случае, ему здесь больше совершенно нечего делать. Уехать же стоит поскорее, пока огорошенный неожиданной победой Ватикан не вспомнил о существовании одного строптивого генерала, и без лишнего шума. Конечно, такого ажиотажа, как в прошлый раз, вокруг своего исчезновения ему в любом случае не вызвать, но лучше перестраховаться.
Вещи - да сколько их, тех вещей? - давно собраны, примерный маршрут составлен, "прощальное письмо" для Комуи в духе "Мне все осточертело, я ухожу" уже лежит на столе смотрителя. Бог даст, через несколько недель его откопают – а Мариан к тому времени будет уже далеко.
Кросс хмыкает и толкает дверь в свою комнату. Все продумано, подготовлено, и...
А вот это неожиданно.
- Какого черта ты здесь делаешь, глупый ученик?..
Мальчишка поднимает глаза – в них отражается столько разных чувств, что Кросс даже не пытается разобраться в этой мешанине – и невозмутимо пожимает плечами.
- Жду вас.
Кросс невольно восхищается его спокойной наглостью: видно, что в душе у ученика сейчас черт знает что творится, по глазам видно, но он все равно пришел. Дождался. Еще и любимое кресло Мариана занял.
- У меня нет времени с тобой возится.
- Вы уезжаете?
Кросс пренебрежительно хмыкает:
- Неужели догадался? Так чего ты от меня хочешь? Если снова объяснений – то можешь проваливать прямо сейчас. Не желаю тратить время и силы на подобную ерунду.
Аллен отрицательно качает головой, а Кросс садится на диван напротив ученика – пожалуй, ему даже интересно, с чем он пришел к нему на этот раз. Все-таки иногда мальчишке удавалось удивлять Мариана...
- Я... - Аллен на мгновение запинается, глубоко вздыхает. - Сыграем, учитель?
...Вот, например, сейчас. Кросс со странным чувством смотрит на колоду в руках Аллена. Он прекрасно знает, что его ученик - первоклассный игрок, и часто решает проблемы с помощью покера, но... Кроссу он ничего подобного еще никогда не предлагал.
- На что?
И непонятно, чего он пытается этим добиться?
- Если я выиграю, - Аллен немного нервно облизывает губы, - то вы останетесь в Ордене. Еще хотя бы на пару недель.
Кросс удивленно приподнимает брови – желание странное. Какой прок мальчишке от его присутствия – или отсутствия, если уж на то пошло? Помощь ему уже не понадобится. Война закончилась – и ученичество тоже, что бы сам Мариан об этом не говорил пару дней назад, гоняя Аллена в орденский погреб за очередной бутылкой вина.
Но все это совершенно неважно, потому что, в любом случае, Кросс играть не собирается. И даже подходящий предлог уже найден.
- А если проиграешь? Что ты поставишь, ученик? Только не говори мне про деньги, вино или оплату всех моих долгов – потому что это я и так могу повесить на тебя в любое время.
Кросс лениво откидывается на спинку дивана и усмехается. Потрясающе занимательно смотреть, как оскорбленный, надо думать, в самых лучших чувствах ученик гневно сверкает глазами. Ему идет это выражение праведного негодования – ему, если подумать, вообще все идет... Кросс обрывает непрошеную мысль и едва заметно хмурится. Все же пора заканчивать с этим развлечением. Он бросает еще один взгляд на черно-белую рубашку колоды в руках ученика и подводит итог:
- У тебя нет ничего, что можно...
- Я поставлю себя.
Наступившая тишина кажется почти оглушительной. Кросс пристально смотрит на ученика, слегка наклонив голову набок – такого сюрприза он ожидать не мог. Под его взглядом Аллен изо всех сил старается сидеть спокойно и нервно сжимает в руках колоду карт. У него отчаянно покрасневшие щеки, дрожащие ресницы и упрямо вскинутый подбородок. Нет, он точно не забыл того... разговора.
Но тогда... Кросс едва удерживается от того, чтобы прикрыть глаза рукой и невесело усмехается. Курить хочется как никогда – но сигареты, как назло, кончились еще днем.
- Раздавай.
От резкого ответа у Аллена изумленно расширяются глаза – но он почти сразу справляется с собой и начинает тасовать карты привычными ловкими движениями. Кросс отстраненно наблюдает за мельтешением черно-белых квадратиков в тонких пальцах. Может, все это зря, может, это их самая большая ошибка, но они сами приняли решение – оба. И отступать никто уже не собирается.
Глупый ученик, неужели ты действительно хочешь – так?
О том, чего хочет он сам, Мариан даже не задумывается – потому что ответ был безжалостно очевиден еще два года назад.

На самом деле Кросса никогда не возбуждало насилие. И широко раскрытые испуганные глаза, и в страхе бьющееся под ним тонкое тело тоже не вызывали никаких особенных чувств – мальчишку, едва не влипшего по самые уши из-за своей наивности, даже было немного жалко. Наверное, из-за этой жалости он и поддался порыву. Поцеловал – не так, как нужно было для того, чтобы ученик на всю жизнь усвоил урок. А так, как хотелось.
Он не ждал отклика, и тем более не мог предположить, что ребенок, похоже, просто изголодавшийся по ласке за эти годы и еще не умеющий отличать чувственные прикосновения от обычного желания успокоить, потянется ему навстречу. Всем телом. Что в серых глазах вместо страха появится смущение и... желание. Да, еще неуверенное и робкое, но, черт возьми, его там вообще не должно было быть! Что бы ни говорили в Ордене – да и не только там – о распущенности и безнравственности генерала Кросса, но совращать малолетнего ученика он точно не собирался. Как бы сильно этого не хотелось.
В конце концов, для того, чтобы избавиться от ненужного желания всегда есть бордель. И приветливые, роскошные дамы, которые уже прекрасно знают частого посетителя в лицо. А Аллен… ему давно пора отправляться в Орден.

Кросс почти не удивляется, когда нужная комбинация словно сама приходит к нему в руки. Наверное, этого и следовало ожидать с самого начала…
- Флеш-рояль.
- Черт, а у меня только каре, - Аллен смущенно улыбается, открывая свои карты. - С этой новой рукой я совсем разучился жульничать, а ведь...
- Аллен, - Кросс сам удивляется своему хриплому тону – ученик мгновенно замолкает от одного слова. - Помолчи. И иди сюда.
Аллен подходит – неожиданно послушно, хотя смотреть при этом он старается куда угодно, только не на учителя. А еще у него чуть заметно дрожат пальцы, когда он развязывает ленточку на воротнике. Кросс усмехается и решительно притягивает ученика к себе. В конце концов, все к этому и шло… Он властно кладет руку на затылок и накрывает приоткрытые губы своими, ловя прерывистый вздох.
У Аллена горячие податливые губы. Он, оказывается, неплохо умеет целоваться – даже интересно, кто в Ордене мог его этому научить? – но при этом совершенно не знает, куда девать руки. Неловко дергает пуговицы на рубашке Мариана, отчаянно тянется к учителю, торопится. Пока Кросс не перехватывает его запястья и не прижимает к спинке дивана. Отрывается от мягких – и на самом деле очень сладких, каким бы пошлым и затасканным не казалось это определение – губ и с усмешкой качает головой:
- Не здесь.
Да, диван, конечно, хорош, но на кровати все-таки будет удобнее. А еще, на темно-красном покрывале светлая кожа и белые волосы Аллена будут смотреться просто потрясающе – а Кросс любит все красивое…
Аллен краснеет просто до корней волос, но уверенно кивает. Кросс хмыкает про себя – любопытно, настолько хватит его уверенности. Хотя, возможно, что и надолго. Все-таки ученик всегда слишком буквально понимал напутствие своего «отца»: идти вперед, не останавливаясь...
…Как и следовало ожидать, опыта у Аллена нет никакого – но зато решимости хоть отбавляй. Он упрямо прикусывает губу и прижимается плотнее. Подставляется под ласку и пытается ласкать в ответ. Льнет, как… Кросс невольно усмехается, подбирая сравнение: как котенок – теплый, отзывчивый. Чувствительный – выгибается и дрожит от каждого прикосновения, цепляется за плечи. И очень, очень послушный – а ведь во время ученичества добиться от мальчишки этого так и не удалось…
- Расслабься, - получается отрывисто и почти грубо, но Кросс уже совершенно не в состоянии следить за своим тоном.
Впрочем, Аллен не обижается. Он отрывисто вздыхает, согласно прикрывая глаза… Утыкается в плечо – и до крови прокусывает губу, пытаясь сдержать крик.
Глупый ученик, неужели ты думаешь, что это незаметно?
Мариан снова прижимается к дрожащим губам, слизывая кровь, и успокаивающе гладит Аллена по спине, бокам, накрывает ладонью пах, ласкает – пока мальчишка на самом деле не расслабится. А потом первое осторожное движение – и тихий прочувствованный стон в ответ. Аллен зажмуривается, дышит неглубоко и быстро, а Кросс до сих пор чувствует на языке слабый привкус его крови. Почему-то это просто сводит с ума…
От вцепившихся в его плечи ногтей наверняка останутся глубокие царапины, но Кроссу откровенно наплевать на это. И вообще на все. Потому что выгибающийся в его руках ученик сейчас важнее всего на свете…

* * *

Прощаться – это всегда трудно. Кросс ненавидит подобные трудности и именно поэтому предпочитает всегда уходить по-английски, оставляя «на память» записки, письма, долговые векселя... Пусть помнят – или стараются поскорее забыть, ему все равно. Просто захлопнуть за собой дверь и разом выбросит из памяти все, что было связано с очередным «домом» – это идеальный вариант прощания. Вот только в жизни не всегда получается так, как нам бы хотелось…
- Завтра утром вы уедете, да?
- Нет, - наверное, жестоко давать призрачную надежду, чтобы сразу же ее уничтожить. Но Кросс не собирается врать, по крайней мере, не здесь и не сейчас. - Сегодня ночью.
Одеваться быстро, даже в такой полутьме, и ничего при этом не теряя – поистине особое искусство, которым генерал за годы своих путешествий овладел в совершенстве. Главное, ни на что не отвлекаться… Особенно – на ученика. Который молча сидит на кровати, закутавшись в одеяло, и, кажется, почти не дышит. Наверное, стоит что-то сказать… но объяснения никогда не были сильной стороной Мариана. Он предпочитает действия.
Кросс останавливается уже на самом пороге. Оборачивается и небрежно бросает куда-то в сторону кровати:
- Я оставляю Тимкампи – этот голем почему-то очень к тебе привязался. Не представляю, отчего, - Кросс усмехается, мельком подумав, что в этом он Тима как раз замечательно понимает, и резко завершает: - И только посмей воспользоваться им для того, чтобы найти меня, глупый ученик!
Захлопнув за собой дверь, Кросс пару секунд стоит в коридоре и просто смотрит в стену, а потом хмыкает и идет вперед. Все, с Черным Орденом, наконец, закончено. Дальше пусть глупый ученик разбирается самостоятельно – в конце концов, теперь он действительно сказал ему все, что хотел.

А там, в комнате Аллен несколько мгновений изумленно и недоверчиво вглядывается в темноту, а потом падает обратно на подушку и тихо смеется – с искренним облегчением.
- Как скажите, учитель.

NEW! 3А/18 - D.Gray-man. Кросс/Аллен. Хлопнуть ладонями по столу: "Хватит уже пить сегодня!"

Кроссу совершенно не нравится, когда город, в котором ему приходится остановиться на время, оказывается негласно разделен на две части: одна для преуспевающих уважаемых людей и другая - для всех прочих. Для бедноты, мелкой шпаны, людей «дна». Потому что в «респектабельной» части совершенно невозможно найти приличный бар – а на «дне» баров сколько угодно, вот только назвать их «приличными», значит, сильно погрешить против истины. Но за неимением лучшего…
Коптящие светильники, грязный деревянный пол, покосившиеся столы – самая обычная обстановка для подобных заведений. Хорошее вино и красивых женщин здесь отыскать сложнее, чем совесть у Тысячелетнего толстячка, а из развлечений – разве что только его ученик. Кросс хмыкнул: фраза получилась на редкость двусмысленная.
Но нет, он вовсе не собирался тащить мальчишку в постель: это было бы пошло, не красиво и вообще, тот еще слишком мал для таких развлечений. А вот доводить его до белого каления – действительно довольно забавная игра. Или что-то вроде того.
- Учитель, но я не могу сам снять номер в гостинице! - Судя по голосу, Аллен пока больше растерян, чем недоволен, но это быстро пройдет.
Что определенно нравится Мариану в ученике – так это то, что он все делает увлеченно, вкладывая в дело душу: сражается ли с Акума, мухлюет ли в покер, ужасается ли свалившемся на него долгам – или препирается с учителем. Правда, последний пункт появился не так давно: когда мальчишка подрос достаточно для того, чтобы позволить себе такую вольность.
Конечно, Кросс прекрасно знает, что ученик не сможет снять номер, и знает – почему, но игра требует совсем другого. Заведомо невыполнимых заданий – и преувеличенного разочарования от "бестолковости" Аллена.
- И почему же, бестолочь? – Правильный тон – скучающий, пренебрежительный и в меру ленивый найден уже давно, и Кросс охотно пользуется им в подобных случаях.
- Потому что, вообще-то, я - несовершеннолетний. Если вы вдруг об этом забыли, - а в голосе мальчишки начинает прорезаться ехидство. Уже интереснее.
Играть в эту игру нужно вдвоем, иначе какой в ней смысл?
- Ну и что? Как эта мелочь может повлиять на твое задание? - "Мелочь" Кросс проговаривает с особенной интонацией, с удовольствием наблюдая, как в глазах ученика разгораются гневные огоньки.
- А то, что мне не отдают ключи от номера!
Весь бар с увлечением наблюдает за разворачивающейся сценой. Кросс вполне понимает местных завсегдатаев, вряд ли в обычное время здесь можно увидеть что-нибудь занимательнее пьяной драки, а Аллену наплевать. Его сейчас интересует только учитель.
- Значит, плохо просил. Сходи еще раз.
Хотя нет, не весь бар занят этим импровизированным спектаклем.
Бродяга в грязно-сером плаще, сидящий напротив них, сосредоточенно уткнувшись в свою кружку, не обращает внимания ни на что вокруг. И почему-то именно он вызывает у генерала неприятные подозрения. Конечно, это не может быть Акума, иначе проклятый глаз ученика уже поднял бы тревогу, но...
- Учитель! Вы... вы невыносимы! - Аллен сердито сверкает глазами и с силой хлопает ладонями по столу, упираясь в него и наклоняясь чуть ближе к Кроссу. - Хватит уже пить сегодня! Поднимитесь из-за стола и сходите туда сами!
Те экзорцисты, у которых подобного глаза нет, вынуждены полагаться на интуицию и подозревать всех. Что иногда даже надежнее: все-таки Аукма – не единственная опасность в этом мире.
- Мал еще, чтобы указывать, что мне делать, - Кросс усмехается и откидывается на спинку стула. Его правая рука небрежно и незаметно ложится на бедро - туда, где под тканью плаща ощущается рукоять Правосудия. Он смотрит прямо на кипящего от негодования ученика, краем глаза замечая, как тот самый пьяница встает из-за своего стола и, пошатываясь, направляется в их сторону. - Ты совершенно бесполезен, глупый ученик, и мне давно следовало заняться твоим воспитанием. Ты... Замри!
Выхватить пистолет - доля секунды, прицелиться и спустить курок - еще одна. Вполне достаточно, чтобы успеть.
Аллен широко раскрывает глаза, увидев пистолет, вздрагивает от грохота выстрела и, как ему кажется, даже чувствует дуновение воздуха от просвистевшей около виска пули - но и не думает дернуться в сторону. Послушно замирает на месте.
Выполнять такие приказы учителя вбито в него - пулями Акума и молотком Кросса - почти на уровне рефлекса.
А за спиной Аллена пьяница в дырявом сером плаще с отчаянной руганью валится на пол. На его правом плече расползается кровавое пятно, из бессильно разжавшейся руки на темные доски выпадает длинный нож. Который, судя по всему, секундой позже оказался бы у Аллена между лопаток.
В баре повисает ошеломленная тишина. Только жертва меткости генерала чуть слышно скулит от боли.
Кросс хмыкает и почти демонически усмехается, опуская пистолет. Однако убирать его в кобуру пока рано – для начала нужно разобраться с причиной.
Кросс перехватывает слегка ошарашенный взгляд Аллена.
- Сколько ты сегодня выиграл? – Логика генерала проста: он сам еще ничем не успел отметиться в этом городе, а вот ученик играл в покер в соседнем притоне всего пару часов назад. И, очевидно, выигрывал.
- Я... – Аллен косится на валяющийся на полу нож и сглатывает. - Почти тысячу.
- Ясно, - Кросс лениво убирает пистолет. Действительно, ясно. Тысяча – это большие деньги по меркам подобной дыры. Достаточно большие, чтобы не бояться испачкать их кровью. А уж если они оказываются в руках четырнадцатилетнего мальчишки, который еще просто не умеет выигрывать тихо и без шума… Возможно, что это только первый «претендент». - Ну, поскольку вечер ты мне все-таки испортил… Пойдем искать твою гостиницу.
- Учитель, но...
Кажется, Аллен еще хочет что-то сказать, но Кросс сейчас совершенно не настроен выслушивать его благодарность, упреки, вопросы – или на что там у мальчишки хватит воображения. Лучше побыстрее вытащить его отсюда, и на пару дней запереть в номере, от греха подальше.
В конце концов, Кроссу совсем не хочется лишаться ученика.
- Шевелись, глупый ученик!
Бесцеремонно вытолкав Аллена за дверь, Мариан оборачивается к тихо подвывающему от боли бродяге. Проговаривает вполголоса - но так, чтобы было слышно и неудавшемуся убийце, и всем в баре:
- Еще раз приблизишься к моему ученику – вышибу мозги.
Может, хотя бы инстинкт самосохранения подскажет местной швали, что не стоит злить генерала Черного Ордена. Особенно, когда у него есть большой пистолет, бесконечные патроны и очень сильное желание защищать свою собственность.

NEW! 3А/16 - D.Gray-man. Линк/Аллен. Вместе читать кулинарную книгу. "А ты смог бы это приготовить?"

Кулинарная книга – большая, толстая, в красивой тисненой обложке – была куплена Линком в букинистическом магазине во время последней миссии. Для успокоения нервов. Которых, при его-то работе, уже ощутимо не хватало…
Нет, нельзя сказать, чтобы Уолкер намеренно доставлял неприятности и мешал работать – но вот инспектор определенно не должен был принимать так «близко к сердцу» проблемы подопечного. Не должен вставать посреди ночи, для того, чтобы укрыть его одеялом – Аллен в последнее время спит особенно беспокойно, скидывая с себя даже тяжелое шерстяное покрывало. Не должен волноваться о его ранах и вообще волноваться о нем. Не должен приносить Уолкеру в медпункт собственноручно испеченный яблочный пирог. Не должен… И еще тысяча подобных «не должен». О которых Линк прекрасно знал, помнил… и все равно нарушал, раз за разом.
Определенно, нервы нуждались в успокоении. И чтение интересных рецептов было еще довольно безобидным способом.
Быстро пролистав разделы, посвященные горячим и холодным закускам, мельком отметив наиболее занимательные места, которые стоит попозже изучить более внимательно, Говард остановился на десертах. Он действительно любил готовить сладкие пироги и пирожные – а то, что это удивительным образом совпадало со вкусами его подопечного, конечно же, здесь было ни при чем. Совершенно.

Линк скользит взглядом по строчкам, старательно пытаясь вникнуть в смысл написанного – но пока получается плохо. Хотя свет в комнате яркий, стул удобный, а книга интересная… Но слишком мощный «отвлекающий фактор» прижимался сейчас к его спине: Аллен, сначала возившийся с какими-то своими делами, и даже, кажется, начавший переодеваться ко сну, тоже не смог остаться равнодушным к такой замечательной книге. Он прижался к спине инспектора голой грудью – все-таки не успел переодеться до конца, отстраненно отмечает Линк – и заглядывает в книгу через его плечо, то ли читая, то ли просто рассматривая красочные иллюстрации готовых блюд. И время от времени мечтательно вздыхает.
Горячее дыхание, теплое прикосновение – которое Линк чувствует даже сквозь рубашку… Сосредоточиться в такой ситуации трудно, но Говард очень старается.
«Мука, яйца… замесить, перемешать… уложить… в глубокую тарелку, да. Прижать, накрыть… крышкой, конечно же. Взять, поцело… то есть, два раз взять по целому стакану подсолнечного масла и один раз – половину…» На этом месте очередной томный вздох над ухом окончательно сбивает инспектора с мысли.
Линк оборачивается – но недовольное замечание замирает у него на губах. Слишком тоскливым взглядом Аллен пожирает соседнюю страницу. В глазах экзорциста – все муки неразделенной любви.
Говард прослеживает взгляд Уолкера и мысленно усмехается. «Королевский десерт», ну кончено же. Самое подходящее угощение для Коронованного Клоуна.
- Аллен? Ты что-то хочешь спросить?
В ответ – почти умоляющий взгляд и осторожный вопрос:
- А ты смог бы это приготовить?
Да, как и следовало ожидать. Линк задумчиво просматривает рецепт – приготовить этот торт будет весьма непросто, да и времени уйдет изрядно, но… Просто невозможно отказать, когда на тебя так смотрят.
Говард тихо вздыхает.
- Конечно, я тебе его приготовлю.
- Правда?! – Аллен восторженно переспрашивает и почти сразу же радостно виснет на шее инспектора. – Спасибо!
- Правда! Только отпусти меня! – покрасневший Линк несколько раз безрезультатно – и довольно неубедительно, даже на свой взгляд – пытается отцепить от себя подопечного, но быстро сдается. - Уолкер!
- Ох, извини, - Аллен спохватывается и разжимает руки. Отстраняется. Однако в его мечтательно сверкающих глазах и лукавой улыбке раскаяния совершенно не заметно. – Но, правда, спасибо огромное.
Глядя на абсолютно счастливого экзорциста, кидающего влюбленные взгляды на картинку в книге, Говард невольно улыбается уголком губ: совершенно очевидно, что путь к сердцу Уолкер лежит через его желудок.
О том, с каких пор его начало интересовать сердце подопечного, и уж тем более – путь к нему, Линк решает не задумываться. Все же остатки нервов следует поберечь.